Нефтехимия и ослабление санкций

На фоне неожиданной перспективы «потепления» российско-американских отношений мы поделились мнением о том, какие возможности это может открыть для отечественной нефтехимии.

Все можно изменить

В последние недели регулярно появляется информация о том, что санкции уже в 2025 году могут быть сняты если не полностью, то хотя бы частично. СМИ используют формулировки об ослаблении режима санкций – смягчение действующих ограничений.

Изменения в санкционном режиме связываются с возможным достижением соглашения по украинскому конфликту. Поскольку США являются инициатором и основным переговорщиком с западной стороны, в случае заключения крупной сделки и последующей нормализации отношений именно США первыми из недружественных стран могут пойти на смягчение санкций.

Американские представители высказывались, что санкции являются предметом обсуждений на переговорах. При этом страны ЕС, Великобритания и Канада в 2025 году демонстрируют бо́льшую враждебность к России, поэтому вряд ли сразу вслед за Америкой приступят к восстановлению отношений. Позиция таких некогда важных торговых партнеров России, как Япония и Южная Корея, скорее всего, будет зависеть от позиции Штатов.

Отметим, что ситуация развивается стремительно, но вероятность заключения соглашения в марте 2025 года представляется туманной. При этом существует возможность усиления санкционного давления.

Тем не менее, перспектива нормализации отношений уже не выглядит столь маловероятной, как это было в 2024 году. В связи с этим поговорим о санкциях в отношении нефтехимического сектора России: их содержании, влиянии на отрасль и возможных сценариях отмены.

Под запретом

Не вдаваясь в хронологию и детали, выделим ключевые санкционные ограничения со стороны Запада, которые прямо или косвенно влияют на нефтехимическую отрасль.

• Запрет на поставки в Россию технологического оборудования, включая установки для крекинга и полимеризации. Компании, которые уже использовали такое оборудование, не могут закупить оригинальные детали и воспользоваться консалтингом лицензиаров.

• Отказ от российских первичных полимеров и изделий из пластмасс. Решение привело к тому, что Евросоюз запретил поставки 350 наименований продукции химической промышленности. Ограничения на покупку нефтехимического сырья ввели позже – для СУГ был установлен переходный период, чтобы европейские покупатели успели переключиться на других поставщиков. Недружественные страны, в свою очередь, прекратили поставки в Россию аналогичных товаров, таких как полимеры, пластиковые изделия и катализаторы, которые нужны для производства химических продуктов в России.

• Санкции, касающиеся финансового сектора, затронули как банки, так и их зарубежные филиалы, что привело к нарушению всей российской платежной инфраструктуры, необходимой для международных расчетов. Даже банки из условно дружественных стран, таких как Китай, отказывались обрабатывать платежи от компаний, попавших под санкции.

Последний раз химическая продукция упоминалась в контексте санкций в феврале 2025 года, когда Евросоюз объявил о введении 16-го пакета ограничений. Под запрет поставок в Россию попали химические вещества, имеющие военное значение.

Больно, но не смертельно

Российская нефтехимия в целом уже в 2022 году адаптировалась к новым условиям. Закрытым рынкам в Европе нашли замену в Турции и Китае, других азиатских странах.

Уход западных поставщиков из России ускорил процесс импортозамещения, который по сей день остается ключевым драйвером российского рынка нефтехимической продукции. Так, «Сибур» усилил работу по разработке новых видов продукции, чтобы предложить переработчикам полимеров новые марки для производства упаковки, автокомпонентов и медицинских изделий. Компания запустила производство малеинового ангидрида – востребованного вещества в строительной отрасли, которое ранее поставлялось из-за рубежа.

После 2022 года небольшие объемы этиленгликоля, которые поступали на российский рынок из Европы, стали заменяться продукцией из Ирана. В 2024 году в страну начал поступать этиленгликоль из Китая.

Отсутствие доступа к импортным катализаторам и спецхимии стало вызовом для сектора – в России иногда просто не оказывалось нужных альтернатив. Компании с возможностями для НИОКР инвестировали в собственные разработки, а некоторые производители нашли подходящие решения в третьих странах.

В целом нефтехимики нашли решения и для надлежащего техобслуживания импортного оборудования. Теперь вместо оригинальных деталей применяются копии, напечатанные на 3D-принтерах, а разборка оригинальных устройств с использованием реверс-инжиниринга позволяет изучать сложные девайсы и разрабатывать их функциональные аналоги без прямого копирования. Поддержку оказали и российские власти, утвердив механизм параллельного импорта, позволяющий ввозить необходимую продукцию без согласия производителей и правообладателей.

Санкционное давление не остановило реализацию крупнейших инвестиционных проектов в российской нефтехимии, которые будут формировать будущее отрасли на десятилетия вперед:

• «Сибур» в прошлом году завершил строительство ЭП-600 – комплекс удвоил мощности «Нижнекамскнефтехима» по этилену и производным продуктам;

• в 2025 году ожидается запуск Иркутского завода полимеров; сроки ввода в эксплуатацию предприятия мощностью 650 тыс. тонн продукции переносили из-за сложностей с поставками оборудования;

• в 2027 году должен начать работу Амурский газохимический комплекс (АГХК); проект «Сибура» и компании Sinopec (Китай) станет крупнейшим производителем полимерного сырья в мире.

Мы также сообщали о планах ГК «Титан» из Омска, которая в 2030-е годы планирует построить нефтехимический комплекс для производства широкого ассортимента продуктов, включая этиленгликоль. Инжиниринговым подрядчиком выступает китайский Wison.

Контур потепления

Среди отраслей, которые в первую очередь могут рассчитывать на санкционные послабления США, чаще других называют нефтегазовый и банковский сектор.

Появлялась информация об интересе Штатов к восстановлению «Северных потоков» и участию в транзите российского газа в Европу. Российские власти предлагали американцам и совместную разработку редкоземельных металлов. США рассматривают возможность разработки природных ресурсов в Арктике совместно с Россией. Если эти проекты перейдут в стадию реализации, потребуется снять ограничения с отдельных компаний и разрешить им приобретать технологии и оборудование. На этом фоне будет логично разморозить активы Центробанка России и вернуть в страну американские нефтесервисные компании.

Среди ожидаемых американских компаний, которые могут вернуться, – авиакосмическая корпорация Boeing, а также платежные системы VISA и MasterCard.

Российские официальные лица заявили, что легкого возвращения для ушедших бизнесов не будет – решение по каждому случаю примет правительственная комиссия. Эксперты считают, что компаниям, вернувшимся на рынок, придется выполнить требования по передаче технологий и локализации производства.

Что касается сектора нефтехимии, то, на наш взгляд, наиболее реальным и эффективным решением могло бы стать смягчение давления на финансовый сектор, что существенно упростило бы экспортные операции компаний.

Перспективы доступа к технологиям и оборудованию из США кажутся более отдаленными. В случае положительных изменений американские лицензиары могли бы потеснить китайских конкурентов на рынке инжиниринговых услуг для нефтехимии.

Что касается взаимного доступа к рынкам нефтехимического сырья, полимеров и химических веществ, то в этом вопросе, вероятно, нет интереса ни у одной из сторон. Отечественные производители используют потенциал импортозамещения, а США в основном самостоятельно производят и экспортируют подобную продукцию, не ожидая конкурентов на внутреннем рынке.

Повторим, что эти рассуждения основываются лишь на возможностях ослабления противостояния с США. Евросоюз, который до 2022 года был основным зарубежным партнером российской нефтехимической отрасли, продолжает занимать позицию конфронтации.