Европейский союз в 2030 году: как российско-украинский конфликт изменит развитие химической промышленности и экономики
Еще недавно мы жили в условиях глобализации: границы исчезали, а масштабы торговли, в том числе и нефтехимией, увеличивались. Теперь прежний мир может исчезнуть из-за российско-украинского конфликта и растущего давления на западных производителей.
Эксперт аналитической компании ICIS, — Джон Ричардсон, — приводит один из возможных сценариев развития европейского делового мира к 2030 году. Делимся с вами переводом его статьи.
Вместо предисловия
Две глобальные тенденции, — геополитика и устойчивое развитие, — могут сойтись в одной точке и перестроить работу нефтехимической промышленности.
Всего глобальных тенденций четыре: кроме вышеупомянутых, к ним относят демографию и влияние пандемии.
Попробуем представить, как может выглядеть деловой мир в 2030 году. Сосредоточимся в этой статье на странах Европейского союза.
Подчеркиваем, что это лишь один из возможных сценариев. Не стоит верить, что кто-либо способен предсказать все исходы. Но данная статья с большой долей вероятности поможет произвести необходимое планирование на случай глобальных изменений.
Экономика ЕС в 2030 году
Мир раскололся на два геополитических и экономических блока. Один управляется США, второй — Китаем и Россией.
Сложные и простые (простые в плане того, что многие из них практически полностью зависели от Китая) глобальные цепочки поставок докризисной экономики разрушены. Их заменили производственные и сервисные цепочки типа «местное для местных».
Конфликт между Украиной и Россией поверг Европу в энергетический шок. Чтобы поддержать экономику, властям стран ЕС пришлось использовать все имеющиеся силы и средства.
В краткосрочной перспективе основной задачей было снизить зависимость Евросоюза от российского сырья. Для нефтехимической промышленности особенно важно было отказаться от нафты, более 50% которой в докризисное время поставлялось из РФ.
Когда импорт сжиженного природного газа (СПГ) только набирал обороты, в Европе запустили старые электростанции, работающие на угле. Особенно крупные инвестиции направлялись в строительство ПРГУ — плавучих регазификационных установок. Их создавали на базе танкеров для сжиженного голубого топлива. Это было намного быстрее, чем возводить новые регазификаторы на суше.
В результате политического и экономического сближения США и ЕС Штаты начали снабжать Европу дополнительным СПГ за счет запасов сланцевого газа.
Еще в начале кризиса европейские страны признали, что им не хватит резервов углеводородов. Чтобы обрести сырьевую независимость от России, ЕС начал развивать возобновляемые источники энергии.
Когда непосредственный энергетический кризис закончился, инвесторы снова потребовали от европейских компаний отказаться от использования углеводородов. Эта необходимость возникла из-за значительного роста выбросов углекислого газа в Европе, который был вызван импортом СПГ и сжиганием угля.
Сразу же после окончания первой фазы российско-украинского кризиса власти Евросоюза усилили законодательное давление на компании в сфере отказа от углеводородов. Резко возросли инвестиции в ветряную, солнечную и волновую энергетику, так как удалось создать более эффективные электрические аккумуляторы.
Разрыв отношений с российско-китайским блоком повлек за собой болезненный период экономической адаптации. Исчезло существовавшее ранее общество одноразового потребления — то, в котором европейцы покупали одежду и выбрасывали ее еще до того, как она износилась. Произошло это по ряду экономических и экологических причин.
Китай был дешевой мастерской для Запада. Но с появлением новых геополитических разногласий произошло перепрофилирование производственных цепочек. Так как рабочая сила в Европе стоит намного дороже, пришлось создавать новые низкозатратные методы производства, чтобы компенсировать более высокие расходы на зарплаты.
При этом в период с 2022 по 2025 год было невозможно переложить повышенные затраты на покупателей из-за низкого экономического роста и высокой инфляции.
В первые дни кризиса основной задачей было не допустить стагфляции, подобной той, что произошла в 70-х годах XX века. ЕС начал поддерживать новые отрасли, например, 3D-печать, в результате чего удалось создать миллионы рабочих мест.
Удивительно, но после кризиса люди поняли, как много они выбрасывали компьютеров, стиральных машин и посудомоек лишь потому, что отремонтировать их было дороже, чем купить новые.
Теперь же на территории всего Евросоюза заработали небольшие мастерские 3D-печати, в которых создаются недорогие запчасти и даже некоторые готовые изделия.
Распространение возобновляемых источников энергии и 3D-печати позволило сократить выбросы углекислого газа. Благодаря расширенной схеме углеродных кредитов, удалось создать огромное количество материальных благ. Инвестиции в новые сферы процветают, а на рынке появляются рабочие места.
Как может выглядеть химическая промышленность ЕС к 2030 году
Одна из моделей европейской химической промышленности 2030 года могла бы выглядеть так:
- регион практически полностью обеспечивает себя полимерами и химической продукцией;
- химическая промышленность строится по принципу «чем меньше, тем лучше». Необходимость сокращения производственных расходов, а также изменение климата и важность утилизации пластиковых отходов стали толчком для создания новой бизнес-модели;
- она построена на контрактах на оказание услуг. По сравнению со старыми подходами в этой бизнес-модели сокращение затрат полностью распределяется по цепочке начисления стоимости.
Сразу после начала кризиса европейская нефтехимическая промышленность столкнулась с масштабным сокращением производства из-за нехватки нафты и отключения электроэнергии.
Но основных полимеров, таких как полиэтилен (ПЭ) и полипропилен (ПП), было достаточно за счет мировой системы поставок. Это стало возможным, поскольку глобальный спад совпал с запуском большого количества новых производственных мощностей.
Процветали предприятия, одновременно работающие на Ближнем Востоке или в США и ЕС. Они импортировали недорогие смолы с других заводов.
Компании, функционирующие исключительно на территории Евросоюза, сократили производство, что привело к потере объемов продаж и рынков сбыта. Из-за высоких цен на нафту их прибыль также уменьшилась.
Власти Евросоюза понимали эту проблему, но в краткосрочной перспективе для них было важно обеспечить достаточное количество полимеров, чтобы поддержать основные цепочки поставок медикаментов и продуктов питания.
После окончания первой фазы кризиса местные химические компании начали работать вместе с ЕС над локализацией своих производств. Это было важно с точки зрения стоимости продукции, экологии и создания новых рабочих мест.
Зависимость от импортной нефти уменьшалась по мере того, как все большее количество транспортных средств переходило на электрическую энергию.
Было принято решение перепрофилировать часть лишних нефтеперерабатывающих заводов (НПЗ) в «энергоцентры» — автономные мини-электростанции, работающие на газе или ином топливе.
Другая часть старых НПЗ была приспособлена для производства биоэтанола, из которого получают этилен. В этот период особенно крупные инвестиции направлялись в переработку химикатов и добычу «голубого» и «зеленого» водорода. Экономический прорыв в этой области — результат как государственных, так и частных вложений.
Разумеется, здесь мы видим классический пример того, как нужда заставляет быстрее принимать решения. Повышение экономической эффективности технологий привело к появлению сотен небольших химикато-перерабатывающих заводов неподалеку от свалок.
Полученная на них продукция отправляется в централизованные установки по обогащению. Там происходит преобразование пиролизного масла. После этого его используют в установках для парового крекинга и риформинга.
Со временем Евросоюз стал практически полностью обеспечивать себя химикатами и полимерами. Конечно, важную роль в этом сыграли инвестиции в новые способы производства, но не меньшее значение имел механизм по трансграничному углеродному регулированию. Он ограничивает импорт из стран, где производство не так эффективно.
Пример работы бизнес-модели будущего
Тут мы и приходим к принципу «чем меньше, тем лучше». Рост объемов продаж химикатов больше не мерило финансового успеха. Теперь на первое место выходит эффективность долгосрочных контрактов на обслуживание с конечными потребителями.
Проследим за тем, как это работает, на примере таких отраслей, как производство шин и прокат автомобилей.
Пиролизное масло с заводов по переработке химикатов — основное сырье для крекинга и риформинга одной из компаний в Европейском союзе. В установках, которые производят ПАВы, этилен, бензол и стирол, образуется двуокись углерода. Ее улавливают и сохраняют. То же самое происходит с выбросами на последующих стадиях при производстве бутадиена и стирола.
Кроме того, углекислый газ улавливается во время получения стирол-бутадиенового каучука, а также при изготовлении автомобильных шин.
Компании этой цепочки начисления стоимости сотрудничают, чтобы предложить услуги фирме по прокату автомобилей. Кооперация рассчитана на 10 лет и берет за основу затраты старой бизнес-модели. Это расходится с новой концепцией, в которой предполагается, что шины будут менять реже.
В основном автомобили управляются автономно, а их движения запрограммированы таким образом, чтобы протектор изнашивался как можно медленнее.
Если клиент хочет управлять машиной самостоятельно, его обучают бережной технике вождения. После каждой поездки проверяются показания тахографа. Клиенты, которые водили аккуратно, получают скидки на аренду или страховые взносы.
Но это еще не все. Изношенные шины не выбрасываются, а восстанавливаются в местных мастерских 3D-печати. Для этого используются новые специальные сорта SBR (бутадиен-стирольного каучука). Такие технологии максимально продлевают срок службы протектора.
Эти же смолы используются для производства новых шин. Следовательно, экономия затрат по сравнению со старой бизнес-моделью равномерно распределяется по всей цепочке начисления стоимости.
Каждому европейскому производителю нужно как можно более эффективно управлять выбросами сферы охвата 3. К таковым относятся другие косвенные отходы, связанные с добычей и изготовлением закупаемых материалов, горючего и услуг, включая перевозку. Они не принадлежат отчитывающейся организации и не контролируются ею, но косвенно влияют на создание стоимости.
К выбросам сферы охвата 3 относятся, например, деятельность подрядчиков, удаление отходов и так далее.
Участники этой производственной цепочки делятся своим по управлению выбросами сферы охвата 3, а также углеродными кредитами, полученными благодаря этим знаниям.
Вывод: стресс и хаос первой фазы кризиса не помеха долгосрочному планированию
Мы еще никогда не видели таких изменчивых и запутанных рыночных условий. Неудивительно, что операционные менеджеры с завидным усердием пытаются объяснить любые отрывочные данные и колебания рынка, чтобы спрогнозировать дальнейший ход развития событий.
Не стоит позволять финансовому хаосу высасывать из вас всю энергию и полностью отвлекать от долгосрочного планирования. Не забывайте, что в любой момент все может начать развиваться по сценарию, подобному описанному выше.
Если не планировать на перспективу, то в один прекрасный день ваша старая бизнес-модель перестанет работать. Из-за столкновений геополитики и концепции устойчивого развития это может произойти раньше, чем кажется.
